На завтрак был шашлык и Диккенс.
.
После школы пошла к прародителям, они меня ждали с нетерпением и курочкой. Приветливейшим образом встретили, наобнимали, дед был в прекрасном расположении духа. Начали обсуждать Диккенса, и Тостого с Достоевским. Бабушка шуршала на кухне, и я все старалась туда вместе с дедом переехать, чтоб ей было не одиноко. Потом пришла мама, все уселись за стол. Начали есть, и дед начал рассказывать армейские истории. Я была довольна чуть больше, чем полностью. А потом мама заговорила о своей работе. Все капец пришел счастливой поре, - подумалось мне, но каким-то чудом, не иначе, удалось мне выправить разговор в прежнее русло. Мама с бабушкой потом ушли, а дед продолжал рассказывать, как он свалил свой тяжелый пулемет на бедного призывника, как он поил проверяющего водкой для задобрения, как у него отобрали книгу, а он вернул с лихвой и помпой, как снайперы сдавали стрельбу.
Когда мы уходили, дед высунулся из окна третьего этажа и громко свистел, ему отвечали из соседнего дома.
.
После школы пошла к прародителям, они меня ждали с нетерпением и курочкой. Приветливейшим образом встретили, наобнимали, дед был в прекрасном расположении духа. Начали обсуждать Диккенса, и Тостого с Достоевским. Бабушка шуршала на кухне, и я все старалась туда вместе с дедом переехать, чтоб ей было не одиноко. Потом пришла мама, все уселись за стол. Начали есть, и дед начал рассказывать армейские истории. Я была довольна чуть больше, чем полностью. А потом мама заговорила о своей работе. Все капец пришел счастливой поре, - подумалось мне, но каким-то чудом, не иначе, удалось мне выправить разговор в прежнее русло. Мама с бабушкой потом ушли, а дед продолжал рассказывать, как он свалил свой тяжелый пулемет на бедного призывника, как он поил проверяющего водкой для задобрения, как у него отобрали книгу, а он вернул с лихвой и помпой, как снайперы сдавали стрельбу.
Когда мы уходили, дед высунулся из окна третьего этажа и громко свистел, ему отвечали из соседнего дома.